Отели Греции
05.08.2016У него высокий лоб мыслителя, а плечи согнулись под тяжестью перечувствованного, передуманного. Аскет и бродяга, чудак и пророк! Верилось, что этот Кигаи не разрешает людям рвать цветы - они для него как дети: «Ведь когда вы видите красивого ребенка, вам не хочется оторвать ему голову и поставить на стол в вазочке, чтоб на нее любовались» (д. II). Верилось и в то, что перед Киганом Поэла мир предстал без каких-либо покровов, во всей своей наготе: «Моя религия учит, что на свете есть только одно такое место ужаса и страдания - это ад. А стало быть, наша земля и есть ад...» (д. IV). Впрочем, Поэл не столько играл Кигаиа, но в какой-то мере был Киганом. Чистота, наивность, фанатизм составляли черты его собственного характера. Он также хотел просвещать людей, быть пророком своего времени. Планируете отпуск? Посмотрите отели греции.
«Да это же сам Шекспир!» - экзальтированно воскликнула Лилла Маккарти, исполнившая под руководством Поэла леди Макбет, Ромео (Поэл приглашал женщин на мужские роли), когда увидела впервые его тонкий профиль, горящие глаза неутомимого искателя. Поэл выразил свою молодость, свои первые раздумья о мире и искусстве в Гамлете, свою зрелость и некоторые жизненные итоги - в Кигане. И Шоу также подтвердил то, что писали и говорили другие современники: он отметил покоряющую «странность» Кигаиа Поэла, «совершенный непрофессионализм» исполнителя. За непрофессионализмом Поэла стояла его незаурядная личность, пленяющая неугасимым внутренним огнем. Его индивидуальность просвечивала сквозь любую роль и безотказно воздействовала на зрителей. Это обусловило, очевидно, и последний актерский успех Поэла в роли Бекета, сыгранного, по данным английского театроведения, 1000 раз.
Для Поэла драмы Шекспира являлись прежде всего произведениями звучащими - зрители должны были научиться их слушать. Актерам следовало найти ключ к елизаветинской речи. Два правила выдвинул Поэл перед исполнителями: «преувеличенная естественность». Музыка слов Шекспира и их смысл не отделялись друг от друга. Современная, викторианская сценическая речь представлялась Поэлу монотонной, медлительной. Елизаветинские актеры произносили шекспировский текст - в чем он был совершенно убежден - с разнообразием ритма, с энергичными подчеркиваниями. Не в состоянии обойтись силами только любителей, Поэл обратился к профессиональным исполнителям, привлекая актрис на мужские роли, и никогда не брал мальчиков на женские, полагая, что женские голоса более гибки и богаче красками.